Новости сайта

Гостевая

К текстам

 

НЕВЕРНЫЙ НОМЕР

 

Только Господь Бог творит безоглядно, ибо у него в запасе вечность. Люди не могут позволить себе подобного – вырастить заново уже умершее, связать разорванное, согреть остывшее, – у них не хватает на это храбрости. Но Элли Младшая опровергала законы божеские и человеческие.

Чарльз сидел возле рабочего стола и гипнотизировал телефон. Этим непродуктивным делом он занимался битый час и не мог прекратить. Утром он видел девочку – ее танцующий смешной «хвостик», перетянутый резинкой, сутулые плечи, проворные пальчики, гладящие листья возникшего из ниоткуда растения. Элли Младшая появилась в поместье вместе со своей взрослой тезкой, стала одной из первых студенток Школы, с тех пор прошло два года, а Чарльз так и не постиг природы ее мутации. Теперь рискует и не постичь. Страшной глупостью было не дать малышке другого имени, раз Элли Старшая погибла, но к тихому, неразговорчивому ребенку прозвища упорно не приставали. Суеверия и эгоизм, докатился, болван! Девочка исчезла, возможно, попала в беду, а ты скорбишь о неудавшихся научных экспериментах, о дурацком имени и молишься на телефон.

Элли Младшую нашли на улице. Добрые жители Нью-Йорка оказались не готовы к появившемуся посреди Мэдисон-сквер пряничному домику, к тому же впустившему внутрь пару десятков любопытных. Впустившему – и не выпустившему. Элли не всегда справлялась с созданными ею проекциями, оплошности ей не простили. Когда Чарльз примчался в полицейский участок, девочка рыдала от испуга, на скуле багровел кровоподтек, светлые волосы торчали во все стороны, словно кто-то пытался их выдернуть. Избить десятилетнего ребенка, немыслимо. Пока Чарльз разворачивал коляску в узких проходах участка, в мозгу его гремел знакомый голос. «Они не спустят нам превосходства, неужели не понимаешь? Ненависть, зависть, страх заставят их убивать. Даже твоих детишек, Чарльз! Особенно детишек – они беззащитны». Утешая плачущую Элли, Чарльз едва не поверил. Если для защиты себя и Школы нужно превратиться в зверя, а он не может, то, что же делать? Признать поражение, распустить детей по домам, запретив им пользоваться способностями, потом вернуться в свою спальню – спальню калеки! – и «перепутать» пузырьки с лекарством. Силясь подавить отчаянье, он прижимал к себе девочку и думал: ей-то некуда идти. И Алексу, и Хэнку, по большому счету, пусть парни уже взрослые, в Школе Ксавье полно ребятни, не нужной собственным родителям. Какая-то полная женщина пробралась к ним сквозь толпу, и Чарльз непроизвольно поднял пальцы к виску – еще раз ударить Элли он не позволит! Женщина улыбнулась беззубым ртом и протянула девочке стакан «колы». А после несла виновницу переполоха до машины.

Вот так-то, Эрик. Не все люди – звери, а мы – не поголовно люди.

В поместье он устроил малышку в комнате Рейвен. Через две недели его бывшая сестра по приказу Эрика убила Элли Старшую, и отныне Чарльз звал Рейвен лишь прозвищем. В беспощадной драке за юнца, которого Эрик считал вундеркиндом, а Чарльз жалел от всей души, кое-кто из мутантов показал свой истинный облик. К счастью, Элли Младшая, как и большинство его учеников, Магнето и Мистик не занимала – дар этих детей нельзя использовать в бою.

Чтобы девочка освоилась, ей отвели участок в саду, но вскоре и сад, и дом, и аллеи заполнили сотворенные ею проекции. То посреди гостиной распускался экзотический цветок размером с баскетбольную корзину, то из ворот нельзя было выехать, потому что на тропинке паслось стадо зайцев, скорее напоминающих буйволов. Элли успешно генерировала неодушевленные проекции, предпочитая растения и животных, некоторые из них существовали как бы сами по себе, вне воли создательницы. Большинство же исчезало, стоило девочке утратить к ним интерес. Элли ни разу не замахнулась на венец творения – человека, ни разу, до одной ночи, которую Чарльз не мог забыть, сколько б ни пытался.

Он был мертв ниже пояса, попросту ничего не чувствовал. Ложась в постель, старался не смотреть на худые ноги, в душе пореже касался себя, бессильного. Спасибо Школе, директор так уматывался за день, что ночью фантазировал исключительно о двадцатичасовом сне. Ему недавно исполнилось тридцать три, что ж… говорят, нерастраченная сексуальная энергия трансформируется в интеллектуальную. Видят Бог и Элли Младшая, логика профессору Ксавье требуется, как никому иному. В тот вечер он привычно завернулся в одеяло, закрыл глаза – и через вечность или через секунду очнулся в кромешной тьме, с колотящимся сердцем и ощущением чужого рта на собственных губах.

Наваждение, невероятное создание вывернутого в конвульсиях многомесячной тоски мозга. Эрик целовал его, куда мог достать, с досадой отшвырнул одеяло, и жадные губы прижались к пояснице. Чарльз протянул руку, коснулся взлохмаченных коротких волос, со стоном надавил на затылок, содрогаясь под ударами мгновенно вернувшейся памяти. Спину выгнуло дугой, жаркий ком вспух в промежности, возвращая утраченное, и Эрик накрыл ладонью его пах. Чарльз толкнулся навстречу, запустил ногти в покрытые испариной обнаженные плечи и услышал глухой отклик. Когда-то, в другой жизни, они двигались так же, подчиняясь единому ритму, эта ночь уже случилась, уже миновала… повтор, как в кино, черно-белые кадры, замкнутый цикл безумия. Он закричал, сбрасывая кокон дурмана, и тут же пожалел – до едкой горечи во рту и  бесслезного сухого всхлипа. К его распахнутым глазам приблизилось знакомое лицо, и Чарльз в слепой попытке удержать провел пальцами по двигающимся губам. «Начну с начала, а ты лежи спокойно!» Эрик говорил ему эти слова, и не только эти, когда ночь была настоящей. Но сейчас с ним пустая оболочка – сознание проекции подобно гулкому колодцу, могущество Творца недоступно сироте из трущоб Большого Яблока.

Чарльз просидел в постели до рассвета. Намеренно поставил телефон на покрывало, он знал, что с первыми лучами тишину разорвет звонок. Развлекал себя ненаучными сравнениями – выходит, малышка Элли, скорее, не Бог, а сатана, если ее созданий можно прогнать криком. Хорошо б еще, как полагается в сказках, Эрик исчез с восходом солнца – сам виноват, нечего орать…Телефон зазвонил ровно в шесть часов, Чарльз прижал трубку к уху и услышал сдавленное: «За что?». Совсем не то, чего он ожидал, не ругань и не ехидство. «Где ты, Эрик?» Кажется, Леншер тоже ждал другую фразу и рявкнул: «Я в Торонто! Как, черт возьми, ты достал меня настолько далеко?» Чарльз молчал, прикидывая, быстрый анализ помогал собраться. Без проводов и электродов Церебро он почти никогда не перекрывал подобные расстояния, вдруг Элли служит катализатором… «Чарльз, на тебя такое не похоже. Что случилось? В Школе новый вундеркинд?» Страх за глупышку полоснул подреберье, и Чарльз ответил с уверенностью, которой не чувствовал: «Этого не повторится. Я перебрал с выпивкой. Прости». Эрик отключился, а директор диковинной Школы уселся в коляску и покатил устраивать разнос ученику.

Он ни испытывал ничего – ни стыда, ни злости, только тяжелую усталость. Элли вернула им то, что никогда не сбудется. Обладая лишь зачатками телепатии, она уловила его… да, черт возьми, его бесплодные терзания, не понимая, что делает хуже. Превращает обыденную пытку в нестерпимую. Девочка, расшалившись, может подвергнуть себя опасности, следует внушить ей – «больше никогда так не поступай, пожалуйста». Именно эти слова Чарльз и произнес, тронул носик-кнопку, потрепал «хвостик». Нельзя переступать границу, люди не игрушки. Как всегда, этическая нерешаемость проблемы загоняла в тупик. Научившись «ваять» управляемые проекции, Элли потягается и с Мистик, с кем угодно. Налепит сотню боевых мутантов, то-то Эрик возрадуется, но способности малышки можно использовать не для нападения – для защиты, особенно, пока никто о них не пронюхал. Посягнув на права Бога, Элли перевернет законы мироздания, станет причиной бесполезных мучений – ты же убедился на опыте. Добро и зло в одной упаковке. Нет, в одной маленькой девочке, не ведающей, что творит.

Он распорядился следить за проекциями Элли, но разгадать дилемму не успел – малышка испарилась из охраняемого поместья. Не медля и часа, Чарльз влез в ленивые извилины  местного шерифа, заставив искать ребенка, точно родную дочь. Позвонил знакомому мутанту из ФБР, расписав в красках, где окажутся они все, если девочка вновь устроит скандал в крупном городе. Отправил ребят прочесывать территорию, а сам забился в кабинет, устроил телефонный алтарь и ждал, вцепившись в подлокотники ненавистного седалища. Чарльз не ощущал присутствия Элли – ни самостоятельно, ни с помощью Церебро. Девочка умерла, ее схватили люди Магнето – кошмары на выбор. Проклятье, кто тянул его за язык? Напугал малышку упреком, вот она и сбежала… Пусть бы штамповала ему бывших любовников, лишь бы живая, здоровая! Разве девочка виновата в том, что взрослый мужчина не в состоянии справиться с рефлексиями?

Чарльз схватил трубку, набрал номер – он не знал куда звонит, цифры сами ложились под пальцы. Мир огромен, в нем миллиарды разорванных связей, он скрепит их воедино, ибо обязан. Короткие гудки посыпались частой дробью, и Чарльз вдавил губы в синее полукружье:

– Я беру назад свое «прости». Эрик, ты слышишь? Мне не забыть, и, если ты помнишь… а ты помнишь!.. Мы просто научимся с этим жить. Потому что я не хочу забывать! Слышишь?!

Он орал шепотом, снова и снова, в давно молчащую трубку. Потом уронил ее мимо рычага, скорчился в кресле. Некоторые дилеммы неразрешимы по своей сути. Смирись.

Летний день перешел в сияющий золотом вечер, когда яркий и громкий – сразу на три голоса – отклик всполошил впавший в подобие летаргии разум. Явственней всего читалась паника привратника, узревшего у ворот Школы «убийцу» Магнето. Колокольчиком звенело смущение Элли, ревнивая муть клубилась в голове той, что когда-то была Чарльзу сестрой. Мысли Эрика оставались за гранью, видимо, ему все же удалось вытянуть что-то из давешнего «вундеркинда», но сейчас Чарльз с удовольствием начхал на новую угрозу.

Проклиная слишком длинные пандусы поместья, Чарльз спустился вниз. Гости выстроились во дворе под старыми липами, за створками ворот их ждал великолепный джип. Мистик в образе белокурого юноши в фуражке шофера, Эрик в знакомом уже длинном плаще – а где же?.. Он не сразу заметил задорный «хвостик», притиснутый к черной коже – девочка примостилась у Эрика на руках и, кажется, спала.

– Колючка! – Эрик раздраженно передернул плечами. – Уберите кто-нибудь ее, наконец. Вонзилась – не отдерешь.

Между Магнето и малышкой блестела сталь – и с этим нонсенсом он разберется позже. Белокурый водитель пропел женским контральто:

– Она пряталась от тебя, Чарльз. Научилась закрываться. И явилась к Магнето, ничего не говорила, только пялилась… Забери девчонку, она теперь не станет баловаться иллюзиями.

Почему? Мерзкое кресло, не дает ему проверить, что с ребенком! С виду вроде в порядке, но ум дремлет, исчез калейдоскоп проекций.

– Элли поклялась не использовать свой дар. Поняла, что ты недоволен, – в сдержанном тоне Эрика роились бесчисленные вопросы, и мысли читать не нужно. «Разве обязательно так орать? Правда ли ты?..» – Да отлепись, колючка!

Серые глаза зло сощурились, и Чарльз рванулся, застонав от боли, разрядом сотрясшей бедра. Тело двигалось, он чувствовал и жесткость коляски, и швы на брюках, и яростную дрожь мышц. Встать удалось, но ноги подогнулись, и он свалился рядом с массивными колесами.

Эрик чиркнул ладонью, и Элли, отныне получившая прозвище, закачалась в воздухе, удобно устроенная на неизвестно откуда взявшейся железной подставке. Эрик склонился над ним – лицо такое же, как в воспаленной ночной памяти.

– Не шевелись. Твоей подопечной ничто не угрожает. Когда проснется… передай ей мою благодарность.

 

Новости сайта

Гостевая

К текстам

Главная

 

Департамент ничегонеделания Смолки©