– О, Данет, какой роскошный наряд! Последнее время привык видеть тебя в черном…

– Это подарок, – мрачно буркнул в ответ Ристан. – Выгляжу, как павлин…

– Ну почему же, тебе идет… – Луциан осекся, – О, должен ли я сам догадаться, чей это подарок?

Ответом ему было угрюмое молчание. Данет Ристан с отвращением рассматривал себя в зеркале.

– Почему он выбрал именно этот цвет? – недоуменно пробурчал он.

– «...Окружи же виски цветком,/ Майораном благоухай,/ С огнецветной фатой сюда / Ты иди белою стопой, / В обувь алую вдетой…»[1] – не удержался Валер. – Оранжевый традиционно используется для платья невесты. Может, он пытается помириться? Уже не в первый раз…

Ристан глянул на него так, что Луциан порадовался, что под рукой у остера нет ничего тяжелого.

– Подарок я верну! – решительно заявил Ристан.

– О, я в этом не сомневаюсь! – заверил его Луциан. – Вернешь, как и все прежние.

    

Поначалу дары императора возвращались даже не распакованные, потом строптивый остерийский купец, предпочитающий жизни в столице добровольную ссылку, соизволил приподнимать крышки многочисленных сундуков, прежде чем отсылать их обратно, сначала чуть-чуть, на тонкую щелочку, потом – пошире… Ну а теперь даже примерил роскошное одеяние.

      

– Маленький вопрос, – не удержался Валер, проводя кончиками пальцев по тончайшему шелку, – перед тем как возвращать этот наряд, ты его снимешь?

В зеленых глазах вспыхнул нешуточный гнев и тут же стал гаснуть, улетучиваться. Ну а затем на губах остера появилась столь редкая ныне улыбка.

   

– Сниму, – хмыкнул Ристан, – и сам лично отвезу назад.