ЭТИКЕТ (ВИЛКА-2)

Автор: Ила, ReNne.

Примечание: флафф, рейтинга нет, небольшой сюрприз нашей любимой Смолке в довесок к подарку на ДР.

Хорошо, когда в стране всё спокойно. Настолько гладко, что керл может себе позволить бросить оную страну на карвира и за добычей в леса отправиться! И зачем Север ещё  и Райна за собой поволок?  Наверняка, Брен тоскует не меньше Иллария Каста. Днём ещё ничего, дел у обоих, как всегда, много,  зато ближе к ночи – хоть волком вой. Спасибо, они нашли себе ежевечернее занятие, мысль, конечно,  принадлежала младшему Астигату, но работали они сообща. Впрочем, протектор Лонги сам не заметил, как увлёкся, затея прекрасно дополняла предложенный  им самим указ и скрашивала тоскливое ожидание. И сейчас, поглядывая на аккуратную фигурку Брена, сосредоточенно выводящего очередной параграф их «Показания»,  Каст с удовольствием рисовал картину блестящего преображения Трефолы.

– Вот представь себе, Брен,  низенькие столики в обеденных покоях, изящные ложа, как в Гестии, тихая музыка, разговоры об искусстве, стихи, – Илларий потянулся, оправил всё ещё непривычные штаны и замолк, заметив округлившееся глаза Брена и открывшийся для возражений рот. Мечта о Севере Астигате в венке из роз вильнула хвостиком и спряталась подальше. Перед глазами замаячило видение Крейдона,  читающего «Риер Амориет». Мечту передёрнуло от ужаса, и  она резво потрусила к окну в явной попытке совершить самоубийство. За окном горланили воины, и всё так же истошно вопили торговцы, расхваливая свой товар. Вот, что давно следовало б сделать,  как в Гестии! Обнести дворец стеной и вытолкать взашей назойливых купцов. И площадку учебного боя перенести подальше, пусть Донателл Корин наслаждается дворцом-казармой, если хочет, ему не привыкать. – Ладно, – тяжело вздохнул Илларий, – не всё сразу. Что там у нас дальше?

Брен попытался стереть мастику с рук, особо в этом не преуспел, бросил тряпку на стол и, покопавшись в мешанине испещрённых помарками свитков, нашёл наконец нужный.

– «Примо. Благородный юнец не уподобляется трезену дикому, не рвёт мясо перстами и не глотает с голодным рыком куски величиною с гору, а еду свою режет мелко и жуёт изящно, не спеша, не чавкает и не рыгает в лицо соседу. Не ест с ножа, а помнит о приборах столовых, нарочно для взятия сих кусочков приспособленных. Сидит он с достоинством,  не кособочась и не клоня головы прямо к блюду, точно гусак, что клюёт в миске носом просо,  и не пугает боевым кличем пирующих, а беседует тихо. Неприлично ему возить под столом ногами и толкать локтями сотрапезников в сваре за  лучший кусок. Руками по столу мотать не должно, а вилками и ножиком по тарелкам, по скатерти или блюду не чертить, не колоть и не стучать».

– Да, не колоть, – Иллария в очередной раз покоробило при воспоминании о последнем большом приёме. – Разве этому так сложно научиться? Да простят меня Инсаар, но неужели Райн не может съесть кусок свинины, не залив тебя жиром? Ты сам знаешь, как я к нему отношусь, и, безусловно…

– Мне не мешает, – голос Брена был тих и вежлив, как всегда, но сейчас в нём прозвучали такие до боли знакомые астигатовские нотки, что Илларий немедленно сменил тему.

Они корпели над «Показанием к житейскому обхождению для юношей и дев, желающих овладеть благородным искусством этикета» почти целую декаду. И протектор ещё раз полной мерой оценил не только хорошо известную ему работоспособность наместника Лонги, но и его умение настоять на своем.

– Пиши дальше, Брен, а  я буду диктовать. «Секундо. Благородному юноше должно также остерегать себя от излишеств в питии, чтобы не раскаиваться после в сем». Написал? А то, знаешь, наливаются до непотребного состояния, сидят за столом часами, время зря тратят, до глубокой ночи песни орут. Приличные люди в это время на ложе давно и ждут… –  тут Лар смутился, чуть покраснел и пояснил: – ну, чем пьянствовать, можно обсудить дела, например.

– А зачем ночью дела обсуждать? –  в тоне Брена явственно чувствовалось лёгкое недоумение. – Вот я с Райном… – теперь уже покраснел наместник, – но ты прав, Илларий,   надо приучить, наконец, лонгов пить меньше и разводить танам водой. А лучше пусть, как имперцы,  вино разбавленное пьют. Вот пусть менторы и научат. Я укажу наставникам на необходимость подробно обговорить эту тему.

– «Терцио, – Лар откашлялся. – Благовоспитанный юнец не должен носом храпеть громогласно. И в обществе благородном при всех руками не шалить, не хватать, ибо подобное бесстыдство весьма безобразно и...»

– Что? – теперь лёгкое недоумение превратилось в большое. – Ничего не понял.  Кого хватать и при чём тут бесстыдство?

– Ну, например, – Илларий почесал бровь и постарался как можно точнее развить свою мысль: – вот на прошлой декаде, когда я ждал твоего брата… обсудить дела и пошел проверить, скоро ли Север закончит… эээ, дегустацию. Помнишь, келлитские купцы двадцать сортов танама привезли на выбор? Так керл самолично пожелал проверить, какой из них достоин стать поставщиком Трефолы. И он меня тогда при всём зале, как медведь,  облапил и на колени себе пихнул!

– Ну и что? – Брен честно пытался понять. –  А я люблю сидеть у Райна на коленях, так приятно, спокойно, тепло…

– Тепло, даааа!.. – протектор совершенно по-мальчишески хихикнул и сразу же нахмурился. – Хорошо хоть руки об мою тунику вытер, прежде чем под нее полез, тур необразованный. Варвар! Хорошо хоть из зала за руку утащил, а через плечо только за дверью перекинул – так и принёс на второй ценкул. Вся стража видела, – он опять вздохнул, попытался скривиться, но вместо этого расплылся в мечтательной улыбке. – Потом-то мы с ним долго…  дела обсуждали. Но ух и храпел он после!

Брен покивал головой сочувственно:

–  Да, у вас так много работы, дня не хватает. Устаете вы оба,  Илларий. Я недавно Райну так и  сказал: пока Илларий с братом, гхм, всех дел не переделают, заснуть не могут. Стенки во дворце тонкие,  а у вас нередко до утра свет горит, и шум слышится. Вот декаду назад, вы что,  всю ночь напролёт письмо Данета обсуждали?

Протектор живо вспомнил «обсуждение» и смутился окончательно. А Брен спрятал усмешку и спокойно продолжил:

– Куатро, Илларий,  нужно ещё про еду в спальне написать,  – он надул губы, что ему ужасно шло. – Вот Райн, с тех пор как вилки ввели, любит в спальне есть. Понимаешь, насекомые могут завестись, да и крошки на ложе – как воткнутся в спину в самый неподходящий момент, –  тут уже Брен  смешался и замолчал.

Лар задумался, вспоминая, как недавно разложил Севера на лежанке, украсил  живот любовника спелой  блестяникой, добавил мёду и долго с удовольствием… ужинал.

– Да нет, думаю, не стоит. И так после указа твой брат твердил, что мы в жизнь всех поданных лезем без … ну, словом, слишком часто вмешиваемся. Спальня – личное дело каждого.

Тут протектор остановился, прислушался. Нет, не показалось! Быстрые, уверенные шаги в  галерее – и тут же распахнулась дверь, занавеси заплясали на сквозняке. Север и Райн ввалились прямо в сапогах, с ног до головы заляпанные грязью и очень, очень довольные собой.

– Всё над свитками горбитесь, глаза над указами портите.  А мы уж отохотиться успели! И по случаю возвращения керла сегодня объявлен вечерний пир. Скоро уже. Чего вы тут вдвоём сидите? Всё этим своим э-ти-ке-том занимаетесь. Ну-ну, – улыбка керла ослепляла. – Брось, Лар! Пошли в купальню, спину мне потрёшь. Мы такого кабана завалили! На кухне жарят его уже. Злобный был, зараза, а верещал, как мальчишка на Ка-Инсаар.

Север Астигат бесцеремонно схватил протектора за руку и утащил за собой. В коридоре отчётливо прозвучало придушенное:

– Медведь! Не хватай меня за!.. – и следом низкий стон: – Нет, ниже, Север.

Райн подошел к Брену, обнял, нежно поцеловал светлую пушистую макушку:

– Пойдём к себе!  Поможешь мне пока… поупражняться с вилкой перед обедом. Надоело мне без конца тыкалки ронять, да и Лар злится. Или ещё чем-нибудь займемся? Я соскучился, –  едва дождался, пока тот свернёт свиток, и осторожно – одним лёгким движением – подхватил Брена на руки, уложил его голову себе на плечо, прижал покрепче. И понёс наместника Лонги в спальню.

Кабинет опустел. Ветерок шуршал забытыми свитками и катал по столу ненужный стилос.