НЕВОЗМОЖНЫЕ СКАЗКИ МИРА ИНСААР

  ILANAL

Бета: ReNne.

Примечание: Вторая сказка написана, отбечена, но содержит спойлеры по отношению к "Награде победителю" и не будет выложена до тех пор, пока Смолка не допишет свою книгу.)))

Вещь  невозможная третья: Луциан Валер/Дайен Фосс (и немного Рини)

В ТЕМНОТЕ ВСЕ КОШКИ СЕРЫ

Жаровня уютно прогрела спальню. Тяжелый занавес над открытым окном не пропускал свет, но не мешал доносящемуся из сада слабому запаху жимолости. Подушка привычно пахла лавандой и немного Рини. Луциан поудобней ухватил любовника, который тёрся об него уже некоторое время. Почувствовал, как тело рядом с ним напряглось и почти сразу же расслабилось. Луциан сам потянулся к нему,   прижался – и отпрянул. С каких это пор у Рини длинные волосы и такая тонкая талия? Кинжал, как обычно спрятанный в изголовье, будто сам собой прыгнул в руку и чуть не пропорол нежную  шею. Нет, у его легата шея воина… Кто же тут, к Инсаарьей матери,  залез к нему постель? Если Ставрос, недавно купленный раб для удовольствий,  не миновать ему плетей поутру.  В кровати кто-то пискнул задушенно. Луциан, не отнимая приставленного кинжала,  раздёрнул занавеси, и яркая луна осветила русые, ещё хранящие на концах следы белокурой краски, волосы. Синие, огромные, бездумные глаза. Нагловатую улыбку.  Луциан раза три помянул всуе Инсаар, сделав охранный знак рукой. Дайен Фосс, столичный  бездельник. Ладно бы просто сенаторский сынок. Со старым Фоссом Валер бы поладил. В конце концов, тот в молодости  отличался таким же благонравием, как и сын, и тоже частенько просыпался в чужих постелях. Но главное:  чей это мальчик? А мальчик-то был Антония Глабра, имевшего привычку сначала принимать меры,  причем самые жёсткие, а уж потом думать. Самое же неприятное состояло в том, что Глабр был мальчиком… – тьфу  ты! – особой,  приближенной к императору. Императора Корина  Луциан Валер не то чтобы боялся, хотя… да,  если быть честным с собой,  слегка побаивался.

Луциан пересчитал в уме все вчерашние расходы, потом досчитал и до десяти, после чего, наконец, высказал вопрос, прозвучавший вслух гораздо глупее заданного про себя: «Как ты здесь оказался?» Улыбка сделалась еще наглей, что заставило Луциана прокрутить в голове поправку к закону о публичных физических наказаниях для благородных юнцов. И уже без особого удивления услышал ответ: «Через окно». – «Забавно, – губы Луциана сложились в презрительную гримасу. – Что вы все через окно лазаете? У меня и дверь есть. Даже две, что для Риер-Де редкость. Позволь спросить, зачем ты оказался в моей постели?» Луциан убрал кинжал и удобней устроился на подушках.  Нахала  опасаться не стоило. В конце концов, как залез, так и вылезет, а публичный скандал мальчику Глабра явно не нужен. Сам же Валер публичных скандалов терпеть не мог. Посмотрим, как юноша теперь будет изворачиваться. Юноша, к его удивлению, и не изворачивался. Принял соблазнительную позу, приподняв вполне округлую спелую попку, поправил наручень с семнадцатью завитками и изрек: «А на спор!»

 В спальне воцарилось молчание, прерываемое только треском угольёв  в жаровне. Луциан взвешивал услышанное, пытаясь соотнести слова юного обормота со своей персоной. Но, так ничего и не придумав, решил продолжить допрос: «Могу ли я поинтересоваться  предметом спора?»   Больше  ничего спрашивать не пришлось. Ему охотно поведали пошлую историю о пари и баснословном закладе – таком, что, если Глабр или отец паршивца узнают, убьют на месте. Далее, болезненно морщась, Луциан узнал много нового о своей репутации. О том, что среди золотой молодежи Риер-Де он славился как образец добронравия и… несколько докучливой верности. Луциан не мог не сообразить, что в оригинале та же фраза значила  «скучный» –  и хорошо,  если просто «зрелый  муж», а не «занудный старик». О том, что отъезд легата Раэла в Тринолиту стал достоянием общественности и, разумеется, дата возвращения оного так же  была хорошо всем известна. А поскольку Мариан должен был вернуться к сегодняшнему утру, это ускорило события. На этом месте рассказа бесстыдная попка из положения «соблазнительная» передвинулась в положение «совершенно непристойная».

– И я решил, – молодой голос вызывал ломоту в висках, – что, если благородный Валер уже три декады один, он не откажется… – гибкое тело так и липло к нему, стараясь прижаться  совсем уж вплотную.

– Юноша, –  Луциан, не меняя позы, лениво отпрянул от льнущего тела, – я даже не стану выяснять, подумал ли ты заранее о том, что сотворит с тобой твой любовник или, если уж мы упомянули о нём, мой. Но не приходило ли тебе в голову, что с тобой многое могу сделать и я? Может, мне стоит позвать рабов, и двое из них будут держать тебя за руки и за ноги, пока двое других займутся твоей обольстительной задницей? Я, правда, ещё не решил, каким  именно образом. Но вариантов много. И, в конце концов, не мне придётся объяснять её плачевное состояние верховному стратегу.

Наглая улыбка поблёкла, но не пропала. Однако бездумье в огромных глазах исчезло, как будто его смело ветром. И вместо очей распутного изнеженного нерея  Валер встретил знакомый хитрый взгляд старого Фосса, матёрого сенаторского волкодава и непревзойденного интригана, умевшего обернуть  любой проигрыш в свою пользу.

– У рабов есть языки, благородный.  Вырезав же их, ты или останешься с немыми слугами, что не очень удобно, или продашь их с большим для себя убытком. Кроме того,  твое  доброе обращение с рабами  ни для кого не тайна…  как и твоя верность.  А ведь, – лёгкое движение,  и тело Дайена вновь придвинулось к боку Валера,  – от однообразной пищи может пропасть аппетит.

– А от разнообразной случается расстройство желудка, – дурацкая ситуация начинала всерьёз злить Луциана, тем более, что отодвинуться  подальше не выходило, он и так уже лежал на краю ложа. Выпрыгивать же из собственной постели было бы не слишком изящно и как минимум очень глупо. Луциан уже размышлял, не спихнуть ли ему неудачливого ухажёра с кровати, когда в галерее раздался шум и в комнату ввалился недавно помянутый легат.

Мариан от удивления застыл на пороге. Луциан Валер безмятежно улыбнулся любовнику, кипя от гнева и одновременно обмирая от стыда – сцена выглядела недвусмысленной и совершенно неприличной. Синие глаза плотно зажмурились. Судя по всему, юный Фосс уподобился той птице из Ха-Шет, что прячет голову в песок и надеется, что её никто не увидит.

Мариан наконец встряхнулся и вошёл в спальню, ответив на улыбку Луциана, хотя улыбка самого Раэла больше всего напоминала оскал. 

– Что здесь происходит? – и уже чуть спокойней вглядываясь в лицо любовника:  – Я  помешал?  Мне уйти?

– О нет! – Валер тихо порадовался про себя, что армия и Сфела всё-таки принесли свои плоды. Прежний Мариан непременно устроил бы шумную разборку, закончившуюся  громким скандалом,  после чего уже нельзя было б унять неизбежные сплетни. – Позволь мне представить тебе благородного Дайена Фосса. Насколько я успел понять, его привело ко мне желание разрешить дискуссию о верности. Дайен, как и все его юные друзья, окончил гимнасий великого Квинта Легия, и наш мудрец приучил своих учеников проверять всё эмпирически.  Я стал объектом  их нового опыта... как оказалось.

– Мда?.. – в голосе Мариана всё-таки слышались раскаты приближающейся грозы. В голове зашумело, и виски заломило ещё сильней. – А насколько далеко зашла… ммм… проверка?

Луциан, осторожно подбирая слова,  пересказал происшествие. Дайен же утратил  былое красноречие и только молча вздыхал,  изредка  кивая головой. Глаз он так и не открыл.

И тут Мариан Раэл сумел удивить обоих,  доказав, что недаром стал одним из самых молодых легатов армии Везунчика. Пожевав губу и обдумав сложившееся положение, он выдал решение, достойное настоящего стратега:

– Ты обещал, что проведешь ночь в спальне благородного Валера, и поклялся в этом своей честью и почти годовым доходом отцовского имения. Тааак, молодой щенок,  ты проведёшь в ней ночь! А ну-ка брысь туда,  к жаровне. Там коврик на полу и тепло. Подушкой я, так и быть, с тобой поделюсь. И ни звука, а то в дальнейшем ты сможешь пользоваться только своей прелестной задницей –  спереди ничего не останется!  А распустишь язык – зубы тебе тоже не понадобятся!..  Осталось ли для меня чистое местечко на твоём ложе, любимый?  Прости, Циа,  опять я вспомнил словечки Виеры. Давай-ка спать,  постель перестелем завтра. Я скакал всю ночь, так что  всё остальное мы можем отложить до утра.

Притихший Дайен  свернулся клубочком на коврике. В конце концов, всё прошло даже лучше,  чем он ожидал. Завтра он поклянется Матерью-Натурой, что побывал у Луциана в спальне, но припугнёт друзей местью злобного легата.  Раэл в самом деле бешеный, они все будут молчать.  Да, а выигранные деньги не помешают! Подаренная квадрига требует больших расходов, а ещё очень хотелось оплатить долги за игру в кости, купить себе облюбованный меч  и преподнести Глабру серебряные доспехи в подарок. Подсчитывая, хватит ли на всё честно заработанного выигрыша, он уснул, довольно улыбаясь, и уже не слышал шёпот с ложа.  Может,  сначала Мариан успокаивал своего любовника,  а может,  и наоборот, но потом в спальне раздались  звуки поцелуев,  шорохи, тихий стон, и следом, наконец, восстановилась сонная тишина, прерываемая только храпом молодого легата.

Утром, когда Луциан с Марианом проснулись, место возле жаровни уже опустело.

Сказка четвёртая--->