"Доно сделал его своим, принял полностью – от этой мысли хотелось кричать. Пустота сгорала в этом тигле или, быть может, вновь пряталась, чтобы позже выползти и отравить своим ядом, только сейчас Данету было все безразлично. Феликс распластался на нем, глухо вскрикнул в волосы, нутро заполнило семя, и последние содрогания плоти сжали мышцы тисками… ... Нежась на ложе, Данет поклялся себе отбросить любые тягостные раздумья, но, лаская пальцами зигзаги шрамов на теле Феликса, он боялся оглянуться назад. Там, позади, осталась память о сделанном выборе, о несовершенной ошибке и страх пред совершенной. Он может истерзаться, гадая, верно ль поступил, но сейчас ему… им так хорошо! Они отдохнут и продолжат, только и всего. А пока горит огонь, и можно просто болтать, бездумно… как не говорят с императором, но говорят с возлюбленным".
